Черт! Он же забыл включить звук вызова. В зале контроля за экспериментами все выключали свои мобильные устройства или ставили их на вибровызов. Такая была практика.

Яростно потерев щеки ладонями, чтобы прийти в себя после внезапно нахлынувшего видения, он сбросил ноги на пол и дотянулся до смарта.

— Извини, что разбудила, — донесся из динамика голос Татьяны.

— Да я и не спал еще, — пробормотал в ответ Ник.

— Слушай… Тебе ведь вместо твоей разбитой Теслы дали старенький бензиновый внедорожник из общего парка. Ну тот, который все берут, когда надо зимой в горы.

— Да. А что случилось?

— Похоже, у меня аккумулятор сдох, — Татьяна коротко выругалась по-русски. — Я только отъехала от ворот центра, и машина заглохла.

— А где люди Драгина? — поинтересовался Ник.

— Они рядом. Но тоже на электромобиле. У охраны Центра тоже электромобили. И до Майка дозвониться не могу. Бухает, наверно, в одиночестве. И машину не могу свою бросить. У меня багажник забит демонтированным с детектора оборудованием. Слушай, подскочи ко мне, попробуем завести мою машину от твоего аккумулятора.

— Это как?

— Очень просто. Приезжай, покажу. Я в километре от ворот Центра.

— Ладно, — все еще неуверенным голосом проговорил Ник, вспоминая, как его отец когда-то в детстве заводил мамину машину, соединив проводами ее аккумулятор со своим.

Он сообщил охране, что выезжает, чтобы помочь Татьяне завестись. С центрального пульта ответили, что она уже звонила, но когда ей сообщили, что охрана на электромобилях, не стала настаивать на помощи.

Через несколько минут фары его автомобиля выхватили стоящий на обочине с включенными аварийными огнями массивный внедорожник Татьяны. Ник припарковался сзади и вышел из машины. Дверь внедорожника со стороны водительского сидения открылась, и ему в лицо ударил яркий луч фонаря.

— Да я это. Опусти фонарь, — громко сказал он, приставив ладонь ко лбу козырьком, чтобы закрыть глаза от слепящего света.

— Я вижу, — ответил незнакомый женский голос с восточно-европейским акцентом, и Ник почувствовал, как сзади чьи-то сильные руки бесцеремонным рывком поставили его на колени.

— Доктор Ривье, — незнакомка сдвинула луч фонаря в сторону и подошла ближе. — Обычно мы в таких случаях используем парализатор, но вы должны находиться в сознании. Поэтому ведите себя спокойно, не оказывайте сопротивления и вам не причинят вреда.

— Кто вы? Что вам надо? Где Татьяна? — Ник попытался встать, но один из держащих его сзади защелкнул на его запястьях наручникии снова поставил на ноги.

— Мы все вам очень скоро объясним, — проговорила женщина, с интересом рассматривая ученого. — А пока нам надо ехать, мы и так здесь задержались дольше обычного.

Не особо церемонясь, Ника потащили за локти и довольно грубо затолкали на заднее сидение стоящего впереди внедорожника.

— Это ведь не машина Татьяны? — спросил он, оказавшись на заднем сидении. — Вы просто подобрали похожую. Но я ведь только с ней разговаривал.

— Это был голосовой модулятор, — обернувшись с переднего сидения, сообщила незнакомка и сделала знак рукой водителю, чтобы тот трогался.

Минут через десять они свернули на неприметную улицу, идущую сквозь плотную частную застройку, и, припарковавшись у тротуара, остановились. Почти сразу подкатили два небольших автомобильчика и все перебрались в них. Еще через десять минут они выехали на трассу, свернули на боковую стоянку, где в темноте стоял шоссейный тягач с прицепленным рефрижератором. Задние двери прицепа окрылись, наружу подаваемый внутренним механизмом выкатился металлический пандус и под углом опустился на землю. Маленькие юркие машинки резво вкатились внутрь фуры, и через минуту она, медленно вырулив на трассу, пошла в сторону ближайшей развязки.

Сидеть на заднем сидении тесного автомобильчика зажатым с боков двумя похитителями с руками, скованными сзади наручниками, было неудобно, но Ник попытался расслабиться и вспомнить события последних недель. Боже, сколько всего произошло. Как резко и драматично изменилась его жизнь. Он удивился своему внутреннему состоянию. Страха или злости совсем не было. Наоборот, появилась необъяснимая уверенность и почти научный интерес — чем же все это закончится. Чувствуя поднимающуюся внутри волну адреналина, он крепко зажмурился и тряхнул головой. Перед глазами снова короткой неяркой вспышкой мелькнули невесомые, изгибающиеся в вечном танце, излучающие радужный свет нити Сингулярности.

«Черт! — выругался про себя Ник. — Это становится навязчивой идеей». Он чувствовал, что после контакта с профессором Ишихарой в нем что-то изменилось, но что это было, определить не мог. Он не пытался разобраться в том, что произошло, просто принял на веру сам факт существования Сингулярности, и от этого окружающий его мир стал гораздо проще и понятнее. Это было сродни первобытному религиозному чувству, когда объяснением всех сложных и непонятных явлений было существование всемогущих богов.

Притормозившую фуру немного качнуло на повороте, и она плавно, чтобы не сдвинулись с фиксирующих гнезд находящиеся внутри прицепа автомобили, остановилась. Отворились задние двери, открывая вид на пустую парковочную площадку, залитую ярким светом прожекторов. Похитившая его незнакомка обернуласьс переднего пассажирского сидения.

— Вы хорошо себя вели всю дорогу, доктор Ривье, — одобрительно покивав головой, сказала она. — Мой вам совет — продолжайте и дальше в том же духе. Тогда вам не причинят вреда.

— Постараюсь, — весело ответил Ник и неожиданно для себя широко улыбнулся.

Незнакомка кивнула головой и двое парней, сидевших сзади, аккуратно вытащили Ника из машины. Она включила закрепленную на ухе гарнитуру и, вспоминая улыбку пленника, сообщила:

— Принимайте груз. Да, в порядке. Только странный он какой-то. Веселится. Может, обкурился какой дряни, пока мы его вызванивали.

Выслушав инструкции, Агнежка вышла из машины и, легко спрыгнув с прицепа, направилась к административному зданию.

Глава 4

Устрицы были свежими, Кристалл* — (*Crystal— эксклюзивная марка дорогого шампанского производства дома LouisRoederer) холодным, а икра на слегка поджаренных на сливочном масле тостах — бесподобно вкусной. Майк отодвинул большое блюдо со льдом, на котором аккуратно были сложены раковины дюжины устриц и две половинки панциря от средних размеров омара, долил себе в бокал остатки шампанского, довольно икнул и, поднявшись с кресла, вышел на просторную террасу пентхауса, выходящую на Женевское озеро. Несмотря на глубокую ночь, отели на противоположном берегу ярко светились рекламой и рождественским убранством, бросая размытые блики на спокойную гладь воды. Он поднял бокал, словно хотел чокнуться с кем-то, и, сказав негромкое salute* (*Итальянский эквивалент русского тоста «на здоровье»), несколькими большими глотками осушил его.

— Что празднуем? — услышал он из-за спины знакомый голос и неторопливо обернулся.

— А… Мастер Гао. Я думал, вы дадите мне немного поспать.

— Судя по богатому столу, ты спать совсем не собираешься, — улыбнулся китаец. — Пойдем внутрь, надо поговорить.

— А что тут разговаривать, — Майк вернулся к столу и, налив себе рюмку водки, сделал гостю приглашающий жест. — Будешь?

— Нет, спасибо. Я лучше виски.

— Виски с икрой пьют только аристократы или дегенераты. Так говорила только что бросившая меня русская подруга.

— Что так? — поднял брови китаец.

— Татьяна эвакуируется с коллайдера.

— Этого следует ожидать. Несанкционированные манипуляции с детектором — дело нешуточное. Она бы все рано ушла со скандалом. А так ее, скорее всего, похитят экотеррористы, как они это сделали с Ван Перреном. Так что не отчаивайся. У тебя наверняка еще будет шанс с ней повидаться.

— А я и не расстраиваюсь, — Майк залпом выпил водку и, плюхнувшись в кресло, потянулся за тостом с икрой.

— Рассказывай, что произошло, — китаец пригубил виски и изобразил на лице внимание.